Один из самых диких фильмов, которые я видел на конкурсе Каннского кинофестиваля в этом году, - это русская драма продолжительностью 2 с половиной часа под названием “Петровы в гриппе”. Фильм о семье из трех человек, пораженной надоедливым вирусом, может показаться удачным или неудачным по времени, но этот, адаптированный по роману Алексея Сальникова, был задуман и снят до начала пандемии COVID-19. Полный ноющего кашля, галлюцинаторных последовательностей и соблазнительных обходных путей повествования, это безумно дезориентирующая драма по зимнему постсоветскому лабиринту, который меняет временные рамки и перспективы, как будто он поддается серии лихорадок, хотя здесь диагностируемое состояние является не столько физическим заболеванием, сколько духовным и институциональным.
Произведение вызывающей социальной критики, которое уступает место отрывкам мечтательной красоты и нежности, “Петровы в гриппе” - это первый новый фильм 51-летнего режиссера Кирилла Серебренникова с момента его освобождения из-под домашнего ареста в 2019 году, наказание, которое, как широко считается, является возмездием за его откровенную критику российского правительства. Из-за тюремного заключения он не смог посетить каннскую премьеру своего предыдущего полнометражного фильма “Лето” в 2018 году. Ему также не разрешили посетить фестиваль в этом году. Тем не менее, хотя Серебренникову может быть запрещено покидать Россию, его воображению, а также его актерскому составу и съемочной группе была предоставлена свобода для передвижения: в своей гибкой конструкции и сюрреалистических образах “Петровы в гриппе” играет как работа художника, волнующе несвязанного.
Если Серебренникова не хватились в Каннах - плакат с его именем был оставлен на пустом месте на его премьере, что, к сожалению, является обычной данью уважения кинематографистам-диссидентам, которым запрещено путешествовать, - он, конечно, был не единственным, кто не смог посетить возрождающийся, но все еще подверженный влиянию ковида фестиваль в этом году. Будучи вынужденным отменить свой выпуск 2020 года сразу после пандемии, фестиваль возобновился в этом году с огромной линейкой фильмов, которые многие присутствующие журналисты назвали необычайно захватывающими. Было ли это отражением качества программы или просто коллективным выражением восторга от самого факта возвращения в Канны?
С отменой Канн 2020 года Канны 2021 года воспользовались преимуществами не однолетних, а двухлетних новых фильмов. Некоторые из самых громких титулов, претендующих на Золотую пальмовую ветвь, такие как “Искушение", рассказ Пола Верховена о преступлениях, происходящих в монастыре 17 века, и “Французский вестник”, комическая дань Уэса Андерсона ушедшей эпохе журналистики, были первоначально выбраны для фестиваля 2020 года и решили отложить свои релизы на год, чтобы премьера состоялась в Каннах. Так было и в случае с “Памятью”, долгожданной новинкой от уважаемого тайского режиссера Апичатпонга Вирасетакула, вернувшегося в конкурс впервые с тех пор, как в 2010 году он получил Золотую пальмовую ветвь, “Дядя Бунми, который помнит свои прошлые жизни”.
Завораживающая, “Память” в некоторых отношениях представляет собой отправную точку для Вирасетакула: поставленная и снятая в Колумбии, это его первая полнометражная картина, снятая за пределами Таиланда, и его первая роль с участием голливудской звезды, в данном случае Тильды Суинтон. (Суинтон была одной из королев Канн в этом году, также появившись в “Французском вестнике” и великолепной “Сувенире. часть 2” Джоанны Хогг, премьера которой состоялась вне официального отбора в течение двух недель режиссеров.) Но различия поверхностны, к счастью, Вирасетакул не притупил свою чувствительность и не скупился на медленную, изящную магию, которая, кажется, вытекает из его фильмов, как вода. Несмотря на всю их мистическую подоплеку, его истории основаны на простом представлении о том, что необыкновенные вещи - красота, веселье, связь, трансцендентность - повсюду вокруг нас, если мы только достаточно терпеливы, чтобы увидеть их. Или, в зависимости от обстоятельств, слушать.
Суинтон, говорящая в основном по-испански, играет шотландского ботаника, который оказывается в Боготе, где ее дни и ночи нарушаются таинственно громкими, глухими звуками, которые, по-видимому, могут слышать только она и зрители. Некоторое время фильм следует за ней, пока она пытается понять природу и происхождение этих звуков, путешествие, которое становится все более печальным и странным, более откровенным и более загадочным, когда она блуждает в джунглях. Там вас ждут дружелюбные лица, тайны и древние истории, а также виды и звуки природного мира в богато наводящем на размышления цветении. Придя к выводу можно сказать, что “Память” накладывает чары на зрителч, как ничто другое, что я видел в Каннах в этом году. Я надеюсь, у вас будет возможность увидеть его.
Еще один фильм, премьера которого состоялась в разделе специальных показов фестиваля, был “Год вечной бури”, коллекция из семи короткометражных фильмов, которые дают представление о последствиях пандемии во всем мире. Семь кинематографистов, которые внесли свой вклад в проект, - это Джафар Панахи, Энтони Чен, Малик Виттал, Лаура Пойтрас, Доминга Сотомайор, Дэвид Лоури и Вирасетакул, каждому из которых было поручено снимать в условиях жестких ограничений и не покидая своих границ. Как и большинство омнибусных работ, это очаровательно смешанный набор, хотя мне особенно понравилась “Жизнь” Панахи, последняя работа иранского режиссера, к сожалению, привыкшего снимать в заключении, и “Побег” Чена, напряженная драма о китайской семье, испытывающей напряжение длительной изоляции.
Воздействие пандемии также проявилось, кратко, но устрашающе, в нескольких особенностях, которые я видел на соревнованиях. Лучшим из них был “Сядь за руль моей машины”, размеренный фильм японского режиссера Рюсукэ Хамагучи, который ранее был в Каннах с “Асако I и II”. Богато дополненный рассказом Харуки Мураками с тем же названием “Сядь за руль моей машины” и режиссером (отличный Хидетоши Нисидзима), который принимает резиденцию художника в Хиросиме, где ему назначен водитель (Токо Миура), который, как и он, скрывает серьезные эмоциональные потрясения под маской.
Если это звучит как установка для обычной драмы о связывании за рулем, что ж, это так и есть. Хамагучи известен своим длительным временем работы, но “Сядь за руль моей машины”, который идет чуть больше 3х часов, тратит ни минуты: почти каждая сцена этого богато романического фильма, получившего приз фестиваля за сценарий, бурлит идеями о горе и предательстве, природе актерского мастерства, возможности (и невозможности) катарсиса через искусство и простое блаженство наблюдать, как огни и пейзажи пролетают мимо окна вашей машины. (Это был интересный Канн для автомобильных фильмов, и не только потому, что был показан в специально отведенном для фестиваля слоте голливудских блокбастеров. Примечательно, что французский режиссер Джулия Дюкурно активизировала конкурс - и выиграла Золотую пальмовую ветвь, став второй женщиной-режиссером в истории фестиваля, - своим триллером ужасов “Титан”, в котором не один критик ссылался на классику автомобильной тематики Дэвида Кроненберга “Автокатастрофа”.)
Еще одна сильная конкурсная работа, которая мельком затрагивает пандемию, - это “Худший человек на свете” Йоахима Триера, острая норвежская драматическая комедия, в которой рассказывается о почти 30-летней женщине по имени Джули (Ренате Рейнсве, лауреат премии Каннской актрисы за ее сенсационное выступление), когда она ориентируется в смене карьеры, романтических партнерах (Андерс Даниэльсен Ли, Герберт Нордрум), своенравных импульсах и всепроникающем чувстве несоответствия ожиданиям других и, возможно, своим собственным. Забавный, очаровательный и сексуальный, как и все, но с меланхоличными тенями, которые неудивительно удлиняются с течением времени, это портрет тысячелетней тревоги и нерешительности, который Трир выдает с той же ослепительной формальной энергией - и всем безграничным сочувствием - что он привнес в свои ранние молодежные драмы, такие как “Реприза” и “Осло, 31-го августа”.
Одно из удовольствий “Худшего человека на свете”, еще одного предстоящего выпуска, заключается в том, что нерешительность его героини - в любви, сексе, работе, семье - это то, что движет повествованием на каждом шагу. Нечто подобное можно было бы сказать о режиссере, которого сыграла Вики Крипс в “Острове Бергмана”, игривом, задумчивом мета-заклинателе, действие которого почти полностью разворачивается на Форе, шведском острове, где Ингмар Бергман обосновался и снял несколько своих фильмов. Начинаясь как залитое солнцем кино-фильское путешествие, эта конкурсная работа французского сценариста-режиссера Миа Хансен-Леве (“Будущее”) постепенно превращается в нечто более странное и менее определенное, что-то, что на самом деле не отдает дань уважения Бергману - у людей на Форе эта база достаточно освещена - настолько, что использует его наследие в качестве отправной точки.
Произведение вызывающей социальной критики, которое уступает место отрывкам мечтательной красоты и нежности, “Петровы в гриппе” - это первый новый фильм 51-летнего режиссера Кирилла Серебренникова с момента его освобождения из-под домашнего ареста в 2019 году, наказание, которое, как широко считается, является возмездием за его откровенную критику российского правительства. Из-за тюремного заключения он не смог посетить каннскую премьеру своего предыдущего полнометражного фильма “Лето” в 2018 году. Ему также не разрешили посетить фестиваль в этом году. Тем не менее, хотя Серебренникову может быть запрещено покидать Россию, его воображению, а также его актерскому составу и съемочной группе была предоставлена свобода для передвижения: в своей гибкой конструкции и сюрреалистических образах “Петровы в гриппе” играет как работа художника, волнующе несвязанного.
Если Серебренникова не хватились в Каннах - плакат с его именем был оставлен на пустом месте на его премьере, что, к сожалению, является обычной данью уважения кинематографистам-диссидентам, которым запрещено путешествовать, - он, конечно, был не единственным, кто не смог посетить возрождающийся, но все еще подверженный влиянию ковида фестиваль в этом году. Будучи вынужденным отменить свой выпуск 2020 года сразу после пандемии, фестиваль возобновился в этом году с огромной линейкой фильмов, которые многие присутствующие журналисты назвали необычайно захватывающими. Было ли это отражением качества программы или просто коллективным выражением восторга от самого факта возвращения в Канны?
С отменой Канн 2020 года Канны 2021 года воспользовались преимуществами не однолетних, а двухлетних новых фильмов. Некоторые из самых громких титулов, претендующих на Золотую пальмовую ветвь, такие как “Искушение", рассказ Пола Верховена о преступлениях, происходящих в монастыре 17 века, и “Французский вестник”, комическая дань Уэса Андерсона ушедшей эпохе журналистики, были первоначально выбраны для фестиваля 2020 года и решили отложить свои релизы на год, чтобы премьера состоялась в Каннах. Так было и в случае с “Памятью”, долгожданной новинкой от уважаемого тайского режиссера Апичатпонга Вирасетакула, вернувшегося в конкурс впервые с тех пор, как в 2010 году он получил Золотую пальмовую ветвь, “Дядя Бунми, который помнит свои прошлые жизни”.
Завораживающая, “Память” в некоторых отношениях представляет собой отправную точку для Вирасетакула: поставленная и снятая в Колумбии, это его первая полнометражная картина, снятая за пределами Таиланда, и его первая роль с участием голливудской звезды, в данном случае Тильды Суинтон. (Суинтон была одной из королев Канн в этом году, также появившись в “Французском вестнике” и великолепной “Сувенире. часть 2” Джоанны Хогг, премьера которой состоялась вне официального отбора в течение двух недель режиссеров.) Но различия поверхностны, к счастью, Вирасетакул не притупил свою чувствительность и не скупился на медленную, изящную магию, которая, кажется, вытекает из его фильмов, как вода. Несмотря на всю их мистическую подоплеку, его истории основаны на простом представлении о том, что необыкновенные вещи - красота, веселье, связь, трансцендентность - повсюду вокруг нас, если мы только достаточно терпеливы, чтобы увидеть их. Или, в зависимости от обстоятельств, слушать.
Суинтон, говорящая в основном по-испански, играет шотландского ботаника, который оказывается в Боготе, где ее дни и ночи нарушаются таинственно громкими, глухими звуками, которые, по-видимому, могут слышать только она и зрители. Некоторое время фильм следует за ней, пока она пытается понять природу и происхождение этих звуков, путешествие, которое становится все более печальным и странным, более откровенным и более загадочным, когда она блуждает в джунглях. Там вас ждут дружелюбные лица, тайны и древние истории, а также виды и звуки природного мира в богато наводящем на размышления цветении. Придя к выводу можно сказать, что “Память” накладывает чары на зрителч, как ничто другое, что я видел в Каннах в этом году. Я надеюсь, у вас будет возможность увидеть его.
Еще один фильм, премьера которого состоялась в разделе специальных показов фестиваля, был “Год вечной бури”, коллекция из семи короткометражных фильмов, которые дают представление о последствиях пандемии во всем мире. Семь кинематографистов, которые внесли свой вклад в проект, - это Джафар Панахи, Энтони Чен, Малик Виттал, Лаура Пойтрас, Доминга Сотомайор, Дэвид Лоури и Вирасетакул, каждому из которых было поручено снимать в условиях жестких ограничений и не покидая своих границ. Как и большинство омнибусных работ, это очаровательно смешанный набор, хотя мне особенно понравилась “Жизнь” Панахи, последняя работа иранского режиссера, к сожалению, привыкшего снимать в заключении, и “Побег” Чена, напряженная драма о китайской семье, испытывающей напряжение длительной изоляции.
Воздействие пандемии также проявилось, кратко, но устрашающе, в нескольких особенностях, которые я видел на соревнованиях. Лучшим из них был “Сядь за руль моей машины”, размеренный фильм японского режиссера Рюсукэ Хамагучи, который ранее был в Каннах с “Асако I и II”. Богато дополненный рассказом Харуки Мураками с тем же названием “Сядь за руль моей машины” и режиссером (отличный Хидетоши Нисидзима), который принимает резиденцию художника в Хиросиме, где ему назначен водитель (Токо Миура), который, как и он, скрывает серьезные эмоциональные потрясения под маской.
Если это звучит как установка для обычной драмы о связывании за рулем, что ж, это так и есть. Хамагучи известен своим длительным временем работы, но “Сядь за руль моей машины”, который идет чуть больше 3х часов, тратит ни минуты: почти каждая сцена этого богато романического фильма, получившего приз фестиваля за сценарий, бурлит идеями о горе и предательстве, природе актерского мастерства, возможности (и невозможности) катарсиса через искусство и простое блаженство наблюдать, как огни и пейзажи пролетают мимо окна вашей машины. (Это был интересный Канн для автомобильных фильмов, и не только потому, что был показан в специально отведенном для фестиваля слоте голливудских блокбастеров. Примечательно, что французский режиссер Джулия Дюкурно активизировала конкурс - и выиграла Золотую пальмовую ветвь, став второй женщиной-режиссером в истории фестиваля, - своим триллером ужасов “Титан”, в котором не один критик ссылался на классику автомобильной тематики Дэвида Кроненберга “Автокатастрофа”.)
Еще одна сильная конкурсная работа, которая мельком затрагивает пандемию, - это “Худший человек на свете” Йоахима Триера, острая норвежская драматическая комедия, в которой рассказывается о почти 30-летней женщине по имени Джули (Ренате Рейнсве, лауреат премии Каннской актрисы за ее сенсационное выступление), когда она ориентируется в смене карьеры, романтических партнерах (Андерс Даниэльсен Ли, Герберт Нордрум), своенравных импульсах и всепроникающем чувстве несоответствия ожиданиям других и, возможно, своим собственным. Забавный, очаровательный и сексуальный, как и все, но с меланхоличными тенями, которые неудивительно удлиняются с течением времени, это портрет тысячелетней тревоги и нерешительности, который Трир выдает с той же ослепительной формальной энергией - и всем безграничным сочувствием - что он привнес в свои ранние молодежные драмы, такие как “Реприза” и “Осло, 31-го августа”.
Одно из удовольствий “Худшего человека на свете”, еще одного предстоящего выпуска, заключается в том, что нерешительность его героини - в любви, сексе, работе, семье - это то, что движет повествованием на каждом шагу. Нечто подобное можно было бы сказать о режиссере, которого сыграла Вики Крипс в “Острове Бергмана”, игривом, задумчивом мета-заклинателе, действие которого почти полностью разворачивается на Форе, шведском острове, где Ингмар Бергман обосновался и снял несколько своих фильмов. Начинаясь как залитое солнцем кино-фильское путешествие, эта конкурсная работа французского сценариста-режиссера Миа Хансен-Леве (“Будущее”) постепенно превращается в нечто более странное и менее определенное, что-то, что на самом деле не отдает дань уважения Бергману - у людей на Форе эта база достаточно освещена - настолько, что использует его наследие в качестве отправной точки.