Блестящий солдат и император в эпоху чумы, войн и гражданских распрей, Константин служил как Римской империи, так и христианской церкви.
С момента смерти Христа и до 312-13 годов христианская религия одновременно притеснялась и развивалась в Римской империи. На самом деле, чем больше христиан притесняли, тем больше росла их численность. Вначале они были крошечным меньшинством в империи, и долгое время римляне даже не делали различия между ними и другой, более известной группой эксцентричных и неуклюжих монотеистов - иудеев. К 250 году насчитывалось, вероятно, около миллиона христиан. Пятьдесят лет спустя, после самого жестокого и организованного государственного преследования, насчитывалось более шести миллионов христиан. Еще через 50 лет - начиная с Великих гонений, затем терпимости, а затем активного сочувствия и поддержки - их было почти 34 миллиона. Это был долгий, трудный путь, и если он закончился хорошо, то во многом благодаря первому христианскому императору Константину I, также известному как Константин Великий.
Поначалу римское государство мало интересовалось христианами. Ранние гонения были на самом деле внутри еврейскими делами, конфликтом между сектами, имевшими общее происхождение. После того как христианство начало распространяться как географически, так и демографически под влиянием идеи Святого Павла об обращении язычников, то есть не евреев, римляне стали больше обращать на него внимание. Однако они все еще не совсем понимали их.
Христиане выделялись. Они говорили о вкушении тела и крови Христа в своих ритуалах, называли друг друга братом и сестрой, а потом их обвиняли в каннибализме и кровосмешении. Они проводили собрания, иногда тайные, и образовывали клики. Они не принимали участия в некоторых общественных аспектах римской жизни и имели странные угрызения совести в отношении жертвоприношений богам и почитания божественного аспекта императора. Почти во всех отношениях они были идеальными аутсайдерами - и козлами отпущения.
Первым императором, который обратил на них враждебное внимание, был Нерон в 64 г. н.э. Считается, что он обвинил христиан в Великом пожаре Рима, чтобы отвлечь подозрения в том, что это его рук дело. Христиан поджигали, чтобы сделать "человеческие факелы", или разрывали на куски животными. Так начались почти 250 лет эндемических преследований со стороны римского государства.
Почти невозможно подсчитать, сколько христиан было убито, замучено или пострадало под официальной эгидой. Большинство историков сейчас согласны с тем, что число погибших было относительно небольшим, но стоит помнить, что обычное римское правосудие было в целом жестоким; христиан не выделяли для необычайно страшных смертей. Граждане могли быть обезглавлены, а не граждане, как это было принято, могли быть убиты более зрелищными способами, иногда для развлечения публики.
Тем не менее, существовали и другие, менее драматичные наказания. У церквей, а также у отдельных людей конфисковывали богатство и имущество, что всегда было популярным и прибыльным способом преследования непопулярных меньшинств. Другим могли просто отказать в приеме на работу или обойти при продвижении по службе. Христиане, служащие в армии или в гражданском правительстве, всегда знали, что их могут внезапно попросить сделать что-то, от чего они должны отказаться по религиозным соображениям, что может иметь фатальные последствия. Существуют сильные параллели с более поздними антиеврейскими погромами. Действительно, можно провести прямое сравнение между тем, как христиан иногда "проверяли", заставляя приносить жертвы старым богам или императору, и тем, как евреев иногда "приглашали" есть свинину во времена испанской инквизиции. До Константина христиане были мало защищены, даже в мирные времена.
Также было мало последовательности. Преследования не только ослабевали со временем, они варьировались от провинции к провинции, от губернатора к губернатору, от чиновника к чиновнику. Кроме того, не существовало группы, которая бы преследовала христиан, поэтому для их обнаружения обычно требовалось сотрудничество местных жителей и осведомителей.
Они не всегда будут одинаково благоприятными. В некоторых районах и при некоторых местных режимах христиане могли чувствовать себя в относительной безопасности - или в постоянной опасности. Однако быть христианином - это не значит быть в безопасности. На самом деле, это могло принести определенные выгоды. Во-первых, существовала взаимная поддержка, финансовая, практическая или даже эмоциональная. Христиане должны были заботиться друг о друге. Нигде это не было так очевидно, как во время пандемий III века - сейчас считается, что это были оспа или корь - от которых погибло огромное количество людей в империи. Христиане гораздо чаще оказывали помощь друг другу (иногда включая язычников), что увеличивало их шансы на выживание. Это также вызывало восхищение и привлекало новообращенных.
Эти новообращенные были в непропорционально большой степени женщинами - мать Константина, возможно, была одной из первых - и городскими жителями. Исторически сложилось так, что женщины чаще принимают новые духовные движения, а сельские районы, как правило, более консервативны, так что это неудивительно. Кроме того, христианство предлагало, по крайней мере, теоретическое равенство женщинам, рабам и другим группам с ограниченным статусом и правами в рамках Римских обычаев и законов. Это чувство равенства, сестринства и братства, символизируемое тем, что прихожане называли друг друга "брат" и "сестра", должно было быть сильным.
В то же время зарождалась структура и иерархия. Церковь становилась устоявшейся и все более организованной; ее нелегко было уничтожить. Епископы были широко признаны, и некоторые епископы обладали большим авторитетом, чем другие, и могли предложить более широкое руководство для церкви, которая все еще была разросшейся, но локализованной, с различными практиками и, в некоторых случаях, верованиями. Это обеспечило Константину основу, а также людей, с которыми он мог работать, когда пришло время, но также предвещало проблемы, с которыми ему предстояло столкнуться - раскол и ересь. Но сначала Великие гонения.
Официальные и систематические гонения начались в 250 году при императоре Деции. Это было время великого кризиса для империи, которая была охвачена вторжением, болезнями, гражданской войной и бешеной инфляцией. Десятки эфемерных "императоров" сражались друг с другом за шанс на короткое и часто очень ограниченное правление, в то время как до 30 процентов населения империи погибло от болезней. Козлов отпущения искали и находили. Говорили, что к несчастьям Рима привели те, кто не приносил жертвы его богам или привносил в империю чуждые обряды и практики. К ним относились и христиане, но не только они.
Степень и жестокость преследований все еще варьировались в зависимости от провинций, императоров и условий, пока, наконец, император Диоклетиан, который наконец-то навел порядок в имперском хаосе, не инициировал Великое гонение, которое длилось с 303 по 313 год. По сути, христиане должны были принести обязательную жертву традиционным богам, а в случае отказа – их ждали различные последствия, вплоть до смерти. Духовенство подлежало аресту. Это было ужасное время для многих верующих, оставившее неизгладимый след в их коллективной памяти. Некоторые из них прославились как добровольные мученики за свое дело. Другие были более прагматичны и жили, чтобы исповедовать свою веру в другой день. Диоклетиан ранее обеспечил стабильность, разделив империю на двух старших императоров ("августов") и двух младших императоров ("цезарей"). Одна команда августов/кесарей правила на востоке, а другая - на западе. Отец Константина, Констанций Хлор, был западным цезарем с 293 по 306 год, в то время как Константин находился на востоке с Диоклетианом, став частью его внутренней свиты.
Таким образом, величайший имперский спонсор христианства был доверенным солдатом его величайшего гонителя. Мы не можем точно сказать, как Константин относился к антихристианской кампании Диоклетиана в то время, но это вполне уместно для человека, который, возможно, является самой загадочной великой фигурой римского мира. Мы знаем, что он уже становился смелым, амбициозным и успешным военным офицером, которому предстояло пройти путь борьбы и стать первым единственным и неоспоримым императором на очень долгое время, победив всех соперников цезаря и авгура.
О Константине существует не только много загадок, но и много недоразумений. Он не сразу стал императором в 312 году, он стал императором, одним из двух. Он и его восточный коллега, Лициний, образовали партнерство, которое продолжалось до 324 года, когда Константин победил его в битве. Он также не обратился в христианство в тот момент; его обращение было скорее постоянным процессом. Он принял крещение только к концу своей жизни. Наконец, он не столько "узаконил" христианство в 313 году так называемым Миланским эдиктом, сколько провозгласил общую с Лицинием политику религиозной терпимости в то время, с особым акцентом на христианство. Однако это был конец гонений на римских христиан и, за исключением правления Юлиана Отступника (император 361-63 гг.), начало непрерывного периода официальной поддержки, когда Феодосий I сделал христианство государственной религией в 380 году.
Многие сомневались в искренности обращения Константина. В начале своей карьеры он провозгласил особые отношения с целым рядом богов, последним из которых был Сол Инвиктус. Временами он также казался слишком озабоченным тем, что его бог может сделать (и сделал - победа в войне) для него, а не тем, что он может сделать для своего бога. Не все его действия на посту императора были полностью христианскими, особенно то, что его жена, Фауста, и старший сын, Крисп, были убиты - первый задохнулся в перегретой ванне.
Справедливо сказать, что Константин ценил победы, которые принес ему христианский бог, "высший бог", и в этом он был традиционным римским солдатом и императором. Он также, казалось, постепенно переходил от язычества к исповеданию полного христианства, а не, как утверждали более поздние истории, был сразу же обращен в христианство через видения и сны. Поначалу он также не казался полностью осведомленным о религии. Временами он вел себя как безжалостный римский император, хотя в случае с Фаустой и Криспом могли быть и смягчающие обстоятельства. Однако ничто из этого не лишает его искренности, и, возможно, это даже более убедительно, чем удобное и аккуратное обращение.
Факт в том, что Константин стал прилежным учеником христианства, глубоко вовлекался в церковные дела, пытался сохранить единство людей и доктрины, поддерживал церковь и духовенство через государство, спонсировал великолепные церковные здания и сделал многое для создания и формирования будущего христианства.
Можно даже утверждать, что постепенное и прагматичное обращение Константина отражало обращение самого Рима. Какое-то время христианство и традиционная религия сосуществовали. Существовала свобода вероисповедания. На триумфальной арке Константина была изображена богиня Виктория. Это в значительной степени отвлекало потенциальную оппозицию. Насильственное, преждевременное обращение, гражданские разногласия и возможность распада империи не пошли бы на пользу христианству. Сохранившаяся в целости и сохранности, империя могла бы стать каналом для распространения христианства в самых широких пределах.
Если, учитывая условия предыдущего века, сохранение империи в целостности казалось самой сложной задачей, то Константину предстояло найти спорящую церковь, которая тоже была не из легких. Казалось, она постоянно находится под угрозой раскола и ереси.
Первой большой проблемой стал раскол донатистов. Последователи Доната считали, что те христиане, которые отреклись от Христа во время Великих гонений или каким-либо образом подыгрывали властям, должны быть навсегда исключены из Церкви. Цецилиан, избранный епископом Карфагена в Северной Африке в 311 году, был, по мнению донатистов, скомпрометирован, поскольку был посвящен епископом, сотрудничавшим с властями. Константин отправил дело в арбитраж, который признал Цецилиана невиновным. Это соответствовало личному мнению Константина о необходимости христианского прощения, но он также боялся, что раскол навлечет гнев Божий на империю. Донатисты не поддавались влиянию, и Константин сначала подавил их, а затем вернулся к политике терпимости. Это было не слишком успешное вмешательство, и донатисты продолжал доставлять неприятности в VII веке, но, возможно, это было лучшее, на что можно было надеяться. Раскол, по крайней мере, удалось сдержать.
Второе крупное вмешательство Константина в церковные дела было более успешным в долгосрочной перспективе, хотя и столь же неоднозначным в то время - и столь же трудным. Никейский собор, созванный Константином в 325 году, был первым Вселенским собором. Он был созван в ответ на то, что стало известно, как арианская ересь, которая вращалась вокруг непонятного разногласия о точной природе Христа, принимая во внимание теологию/философию и технические определения на греческом языке.
Константин был нетерпелив, считая это результатом слишком большого количества свободного времени и слишком академического подхода к христианству, и ожидал быстрого и единогласного решения. Его ждало новое разочарование: богословы не менее спорны и тонки, чем философы.
Тем не менее, Никейский Символ веры, принятый на Соборе, стал основой ортодоксальной христианской веры. Он осудил арианскую доктрину, а также разрешил многие другие доктринальные и церковные вопросы, помогая установить структуру Церкви, а также ее верования. Арианская ересь всплывала вновь и вновь, а в некоторые моменты брала верх, но в конечном итоге Никейский Символ веры выдержал испытание временем. Тем временем Константин поддержал решение церковного большинства и изгнал ариан. Он сыграл важную роль в закладке еще одного камня в фундамент христианства, каким мы его знаем.
В конце концов, возможно, не только личные достижения Константина сохранили христианскую веру и империю. Его обращение, и то, как он справился с этим политически, создало условия для процветания Церкви. Его влияние на Церковь также сделало ее более римской - ведь он во многом был традиционным римлянином - в то время как он также много сделал для примирения мужского и военного Рима с христианством. Военная служба стала более приемлемой для христиан, а христианство стало приемлемым в армии. Вера оставалась преимущественно городской, но она распространялась.
Параллельно с этим Константин связал церковь и государство, как посредством собственного благотворного вмешательства, так и путем предоставления государственной поддержки. Он не пытался сделать церковь верховной, и его политика в отношении язычников поначалу была мягкой. Он создал условия, в которых христианство могло процветать, и в то же время сохранил империю в целостности. Это и стало его главным наследием: он и основал христианскую церковь, и сохранил империю сильной и единой - две, казалось бы, непримиримые цели - в одно и то же время.
С момента смерти Христа и до 312-13 годов христианская религия одновременно притеснялась и развивалась в Римской империи. На самом деле, чем больше христиан притесняли, тем больше росла их численность. Вначале они были крошечным меньшинством в империи, и долгое время римляне даже не делали различия между ними и другой, более известной группой эксцентричных и неуклюжих монотеистов - иудеев. К 250 году насчитывалось, вероятно, около миллиона христиан. Пятьдесят лет спустя, после самого жестокого и организованного государственного преследования, насчитывалось более шести миллионов христиан. Еще через 50 лет - начиная с Великих гонений, затем терпимости, а затем активного сочувствия и поддержки - их было почти 34 миллиона. Это был долгий, трудный путь, и если он закончился хорошо, то во многом благодаря первому христианскому императору Константину I, также известному как Константин Великий.
Поначалу римское государство мало интересовалось христианами. Ранние гонения были на самом деле внутри еврейскими делами, конфликтом между сектами, имевшими общее происхождение. После того как христианство начало распространяться как географически, так и демографически под влиянием идеи Святого Павла об обращении язычников, то есть не евреев, римляне стали больше обращать на него внимание. Однако они все еще не совсем понимали их.
Христиане выделялись. Они говорили о вкушении тела и крови Христа в своих ритуалах, называли друг друга братом и сестрой, а потом их обвиняли в каннибализме и кровосмешении. Они проводили собрания, иногда тайные, и образовывали клики. Они не принимали участия в некоторых общественных аспектах римской жизни и имели странные угрызения совести в отношении жертвоприношений богам и почитания божественного аспекта императора. Почти во всех отношениях они были идеальными аутсайдерами - и козлами отпущения.
Первым императором, который обратил на них враждебное внимание, был Нерон в 64 г. н.э. Считается, что он обвинил христиан в Великом пожаре Рима, чтобы отвлечь подозрения в том, что это его рук дело. Христиан поджигали, чтобы сделать "человеческие факелы", или разрывали на куски животными. Так начались почти 250 лет эндемических преследований со стороны римского государства.
Почти невозможно подсчитать, сколько христиан было убито, замучено или пострадало под официальной эгидой. Большинство историков сейчас согласны с тем, что число погибших было относительно небольшим, но стоит помнить, что обычное римское правосудие было в целом жестоким; христиан не выделяли для необычайно страшных смертей. Граждане могли быть обезглавлены, а не граждане, как это было принято, могли быть убиты более зрелищными способами, иногда для развлечения публики.
Тем не менее, существовали и другие, менее драматичные наказания. У церквей, а также у отдельных людей конфисковывали богатство и имущество, что всегда было популярным и прибыльным способом преследования непопулярных меньшинств. Другим могли просто отказать в приеме на работу или обойти при продвижении по службе. Христиане, служащие в армии или в гражданском правительстве, всегда знали, что их могут внезапно попросить сделать что-то, от чего они должны отказаться по религиозным соображениям, что может иметь фатальные последствия. Существуют сильные параллели с более поздними антиеврейскими погромами. Действительно, можно провести прямое сравнение между тем, как христиан иногда "проверяли", заставляя приносить жертвы старым богам или императору, и тем, как евреев иногда "приглашали" есть свинину во времена испанской инквизиции. До Константина христиане были мало защищены, даже в мирные времена.
Также было мало последовательности. Преследования не только ослабевали со временем, они варьировались от провинции к провинции, от губернатора к губернатору, от чиновника к чиновнику. Кроме того, не существовало группы, которая бы преследовала христиан, поэтому для их обнаружения обычно требовалось сотрудничество местных жителей и осведомителей.
Они не всегда будут одинаково благоприятными. В некоторых районах и при некоторых местных режимах христиане могли чувствовать себя в относительной безопасности - или в постоянной опасности. Однако быть христианином - это не значит быть в безопасности. На самом деле, это могло принести определенные выгоды. Во-первых, существовала взаимная поддержка, финансовая, практическая или даже эмоциональная. Христиане должны были заботиться друг о друге. Нигде это не было так очевидно, как во время пандемий III века - сейчас считается, что это были оспа или корь - от которых погибло огромное количество людей в империи. Христиане гораздо чаще оказывали помощь друг другу (иногда включая язычников), что увеличивало их шансы на выживание. Это также вызывало восхищение и привлекало новообращенных.
Эти новообращенные были в непропорционально большой степени женщинами - мать Константина, возможно, была одной из первых - и городскими жителями. Исторически сложилось так, что женщины чаще принимают новые духовные движения, а сельские районы, как правило, более консервативны, так что это неудивительно. Кроме того, христианство предлагало, по крайней мере, теоретическое равенство женщинам, рабам и другим группам с ограниченным статусом и правами в рамках Римских обычаев и законов. Это чувство равенства, сестринства и братства, символизируемое тем, что прихожане называли друг друга "брат" и "сестра", должно было быть сильным.
В то же время зарождалась структура и иерархия. Церковь становилась устоявшейся и все более организованной; ее нелегко было уничтожить. Епископы были широко признаны, и некоторые епископы обладали большим авторитетом, чем другие, и могли предложить более широкое руководство для церкви, которая все еще была разросшейся, но локализованной, с различными практиками и, в некоторых случаях, верованиями. Это обеспечило Константину основу, а также людей, с которыми он мог работать, когда пришло время, но также предвещало проблемы, с которыми ему предстояло столкнуться - раскол и ересь. Но сначала Великие гонения.
Официальные и систематические гонения начались в 250 году при императоре Деции. Это было время великого кризиса для империи, которая была охвачена вторжением, болезнями, гражданской войной и бешеной инфляцией. Десятки эфемерных "императоров" сражались друг с другом за шанс на короткое и часто очень ограниченное правление, в то время как до 30 процентов населения империи погибло от болезней. Козлов отпущения искали и находили. Говорили, что к несчастьям Рима привели те, кто не приносил жертвы его богам или привносил в империю чуждые обряды и практики. К ним относились и христиане, но не только они.
Степень и жестокость преследований все еще варьировались в зависимости от провинций, императоров и условий, пока, наконец, император Диоклетиан, который наконец-то навел порядок в имперском хаосе, не инициировал Великое гонение, которое длилось с 303 по 313 год. По сути, христиане должны были принести обязательную жертву традиционным богам, а в случае отказа – их ждали различные последствия, вплоть до смерти. Духовенство подлежало аресту. Это было ужасное время для многих верующих, оставившее неизгладимый след в их коллективной памяти. Некоторые из них прославились как добровольные мученики за свое дело. Другие были более прагматичны и жили, чтобы исповедовать свою веру в другой день. Диоклетиан ранее обеспечил стабильность, разделив империю на двух старших императоров ("августов") и двух младших императоров ("цезарей"). Одна команда августов/кесарей правила на востоке, а другая - на западе. Отец Константина, Констанций Хлор, был западным цезарем с 293 по 306 год, в то время как Константин находился на востоке с Диоклетианом, став частью его внутренней свиты.
Таким образом, величайший имперский спонсор христианства был доверенным солдатом его величайшего гонителя. Мы не можем точно сказать, как Константин относился к антихристианской кампании Диоклетиана в то время, но это вполне уместно для человека, который, возможно, является самой загадочной великой фигурой римского мира. Мы знаем, что он уже становился смелым, амбициозным и успешным военным офицером, которому предстояло пройти путь борьбы и стать первым единственным и неоспоримым императором на очень долгое время, победив всех соперников цезаря и авгура.
О Константине существует не только много загадок, но и много недоразумений. Он не сразу стал императором в 312 году, он стал императором, одним из двух. Он и его восточный коллега, Лициний, образовали партнерство, которое продолжалось до 324 года, когда Константин победил его в битве. Он также не обратился в христианство в тот момент; его обращение было скорее постоянным процессом. Он принял крещение только к концу своей жизни. Наконец, он не столько "узаконил" христианство в 313 году так называемым Миланским эдиктом, сколько провозгласил общую с Лицинием политику религиозной терпимости в то время, с особым акцентом на христианство. Однако это был конец гонений на римских христиан и, за исключением правления Юлиана Отступника (император 361-63 гг.), начало непрерывного периода официальной поддержки, когда Феодосий I сделал христианство государственной религией в 380 году.
Многие сомневались в искренности обращения Константина. В начале своей карьеры он провозгласил особые отношения с целым рядом богов, последним из которых был Сол Инвиктус. Временами он также казался слишком озабоченным тем, что его бог может сделать (и сделал - победа в войне) для него, а не тем, что он может сделать для своего бога. Не все его действия на посту императора были полностью христианскими, особенно то, что его жена, Фауста, и старший сын, Крисп, были убиты - первый задохнулся в перегретой ванне.
Справедливо сказать, что Константин ценил победы, которые принес ему христианский бог, "высший бог", и в этом он был традиционным римским солдатом и императором. Он также, казалось, постепенно переходил от язычества к исповеданию полного христианства, а не, как утверждали более поздние истории, был сразу же обращен в христианство через видения и сны. Поначалу он также не казался полностью осведомленным о религии. Временами он вел себя как безжалостный римский император, хотя в случае с Фаустой и Криспом могли быть и смягчающие обстоятельства. Однако ничто из этого не лишает его искренности, и, возможно, это даже более убедительно, чем удобное и аккуратное обращение.
Факт в том, что Константин стал прилежным учеником христианства, глубоко вовлекался в церковные дела, пытался сохранить единство людей и доктрины, поддерживал церковь и духовенство через государство, спонсировал великолепные церковные здания и сделал многое для создания и формирования будущего христианства.
Можно даже утверждать, что постепенное и прагматичное обращение Константина отражало обращение самого Рима. Какое-то время христианство и традиционная религия сосуществовали. Существовала свобода вероисповедания. На триумфальной арке Константина была изображена богиня Виктория. Это в значительной степени отвлекало потенциальную оппозицию. Насильственное, преждевременное обращение, гражданские разногласия и возможность распада империи не пошли бы на пользу христианству. Сохранившаяся в целости и сохранности, империя могла бы стать каналом для распространения христианства в самых широких пределах.
Если, учитывая условия предыдущего века, сохранение империи в целостности казалось самой сложной задачей, то Константину предстояло найти спорящую церковь, которая тоже была не из легких. Казалось, она постоянно находится под угрозой раскола и ереси.
Первой большой проблемой стал раскол донатистов. Последователи Доната считали, что те христиане, которые отреклись от Христа во время Великих гонений или каким-либо образом подыгрывали властям, должны быть навсегда исключены из Церкви. Цецилиан, избранный епископом Карфагена в Северной Африке в 311 году, был, по мнению донатистов, скомпрометирован, поскольку был посвящен епископом, сотрудничавшим с властями. Константин отправил дело в арбитраж, который признал Цецилиана невиновным. Это соответствовало личному мнению Константина о необходимости христианского прощения, но он также боялся, что раскол навлечет гнев Божий на империю. Донатисты не поддавались влиянию, и Константин сначала подавил их, а затем вернулся к политике терпимости. Это было не слишком успешное вмешательство, и донатисты продолжал доставлять неприятности в VII веке, но, возможно, это было лучшее, на что можно было надеяться. Раскол, по крайней мере, удалось сдержать.
Второе крупное вмешательство Константина в церковные дела было более успешным в долгосрочной перспективе, хотя и столь же неоднозначным в то время - и столь же трудным. Никейский собор, созванный Константином в 325 году, был первым Вселенским собором. Он был созван в ответ на то, что стало известно, как арианская ересь, которая вращалась вокруг непонятного разногласия о точной природе Христа, принимая во внимание теологию/философию и технические определения на греческом языке.
Константин был нетерпелив, считая это результатом слишком большого количества свободного времени и слишком академического подхода к христианству, и ожидал быстрого и единогласного решения. Его ждало новое разочарование: богословы не менее спорны и тонки, чем философы.
Тем не менее, Никейский Символ веры, принятый на Соборе, стал основой ортодоксальной христианской веры. Он осудил арианскую доктрину, а также разрешил многие другие доктринальные и церковные вопросы, помогая установить структуру Церкви, а также ее верования. Арианская ересь всплывала вновь и вновь, а в некоторые моменты брала верх, но в конечном итоге Никейский Символ веры выдержал испытание временем. Тем временем Константин поддержал решение церковного большинства и изгнал ариан. Он сыграл важную роль в закладке еще одного камня в фундамент христианства, каким мы его знаем.
В конце концов, возможно, не только личные достижения Константина сохранили христианскую веру и империю. Его обращение, и то, как он справился с этим политически, создало условия для процветания Церкви. Его влияние на Церковь также сделало ее более римской - ведь он во многом был традиционным римлянином - в то время как он также много сделал для примирения мужского и военного Рима с христианством. Военная служба стала более приемлемой для христиан, а христианство стало приемлемым в армии. Вера оставалась преимущественно городской, но она распространялась.
Параллельно с этим Константин связал церковь и государство, как посредством собственного благотворного вмешательства, так и путем предоставления государственной поддержки. Он не пытался сделать церковь верховной, и его политика в отношении язычников поначалу была мягкой. Он создал условия, в которых христианство могло процветать, и в то же время сохранил империю в целостности. Это и стало его главным наследием: он и основал христианскую церковь, и сохранил империю сильной и единой - две, казалось бы, непримиримые цели - в одно и то же время.