Было это в конце 8о-х, когда я работал в милиции в Западной Сибири. В канун старого Нового года меня пригласили в райком партии на рассмотрение моей служебной и партийной характеристики. Мы всей семьей собрались поехать в гости к родственникам в ГДР, выездные документы должны были пройти согласование в партийных органах.
Члены парткома (все в достаточно преклонном возрасте) задавали мне всякие «умные» вопросы, а я должен был на них терпеливо отвечать. — А семья без вас не сможет в Германию съездить? — Нет! Они, во-первых, немецким языком не владеют. И потом, почему замужняя женщина, дожидавшаяся моего отпуска, одна с малым ребенком и чемоданом по вокзалам и чужим весям блуждать будет? Ведь семья — это ячейка общества! — пояснял я. — А что из газет и журналов вы выписываете?
Нарочно вызывающе перечислил той комиссии названия изданий: — Журналы «За рулем», «Веселые картинки» и «Крокодил».
— Что ж, очень даже богатые по содержанию и веселые издания! По всему чувствуется, что и вы тоже товарищ веселый! — не без иронии заметил один из членов комиссии.
Мне не терпелось ляпнуть на этот выпад что-нибудь эдакое: «Да какое вам дело? Вам, наверное, дома скучно сидеть!» Но я сдержался, вспомнив просьбу своего шефа не лезть на рожон, — он явно не желал из-за меня уйти на пенсию раньше положенного срока.
«Помощь» друга
Теперь, выйдя из райкома, я стал прикидывать, не наговорил ли чего лишнего, хотя об этом нужно было загодя думать...
— Эй, товарищ, о чем задумался? — неожиданно услышал я.
Передо мной вдруг вырос мой коллега Вовка. — Слушай, а правда, что ты со своей женой развелся и теперь в ГДР уезжаешь? — неожиданно ляпнул он. — Да кто тебе такую ерунду сказал? — удивился я. — Так на тебя исполнительный лист «на алименты» у секретаря лежит — сам слышал, как барышни из бухгалтерии это обсуждали, — продолжал Владимир. — Да быть такого не может!
Решил я все проверить — действительно, «исполнительный документ о взыскании долга» на мое имя у секретаря имелся. Пробежал его глазами: меня убедительно просили незамедлительно погасить долг по... кредиту за мебель. — А где же исполнительный лист о взыскании алиментов? — спросил я. — Только этот документ имеется! Вы, наверное, не так поняли.
«Настоящий полковник»
По кредиту я рассчитывался через бухгалтерию и выплатил всю сумму полностью еще месяц назад. Взяв документ, я помчался в бухгалтерию, где выяснил, что бухгалтер-экономист в последний раз добросовестно удержала из моей зарплаты нужную сумму, но вот «загнала» ее по ошибке на другой счет! — Вы уж тут разберитесь, пожалуйста! А то ведь про меня уже слава пошла, что я — «алиментщик»! — упрекнул я бухгалтера.
Я не стал говорить, что, помимо подпорченного имиджа, одного этого факта с лихвой могло хватить, чтобы мне отказали в загранпоездке, которой я добивался с таким трудом. Но к счастью, через неделю моей семье все-таки дали добро. Перед этим случился еще один разговор с Володькой: — Знаешь, дамы наши сейчас судачат о том, что ты повел себя как честный мужчина: долг свой по алиментам сразу же без истерики признал и погасил — прямо «настоящий полковник»! — рассмеялся он и, хлопнув меня по плечу, побежал дальше.
С той самой поры я твердо решил, что с кредитами больше связываться не буду.
Члены парткома (все в достаточно преклонном возрасте) задавали мне всякие «умные» вопросы, а я должен был на них терпеливо отвечать. — А семья без вас не сможет в Германию съездить? — Нет! Они, во-первых, немецким языком не владеют. И потом, почему замужняя женщина, дожидавшаяся моего отпуска, одна с малым ребенком и чемоданом по вокзалам и чужим весям блуждать будет? Ведь семья — это ячейка общества! — пояснял я. — А что из газет и журналов вы выписываете?
Нарочно вызывающе перечислил той комиссии названия изданий: — Журналы «За рулем», «Веселые картинки» и «Крокодил».
— Что ж, очень даже богатые по содержанию и веселые издания! По всему чувствуется, что и вы тоже товарищ веселый! — не без иронии заметил один из членов комиссии.
Мне не терпелось ляпнуть на этот выпад что-нибудь эдакое: «Да какое вам дело? Вам, наверное, дома скучно сидеть!» Но я сдержался, вспомнив просьбу своего шефа не лезть на рожон, — он явно не желал из-за меня уйти на пенсию раньше положенного срока.
«Помощь» друга
Теперь, выйдя из райкома, я стал прикидывать, не наговорил ли чего лишнего, хотя об этом нужно было загодя думать...
— Эй, товарищ, о чем задумался? — неожиданно услышал я.
Передо мной вдруг вырос мой коллега Вовка. — Слушай, а правда, что ты со своей женой развелся и теперь в ГДР уезжаешь? — неожиданно ляпнул он. — Да кто тебе такую ерунду сказал? — удивился я. — Так на тебя исполнительный лист «на алименты» у секретаря лежит — сам слышал, как барышни из бухгалтерии это обсуждали, — продолжал Владимир. — Да быть такого не может!
Решил я все проверить — действительно, «исполнительный документ о взыскании долга» на мое имя у секретаря имелся. Пробежал его глазами: меня убедительно просили незамедлительно погасить долг по... кредиту за мебель. — А где же исполнительный лист о взыскании алиментов? — спросил я. — Только этот документ имеется! Вы, наверное, не так поняли.
«Настоящий полковник»
По кредиту я рассчитывался через бухгалтерию и выплатил всю сумму полностью еще месяц назад. Взяв документ, я помчался в бухгалтерию, где выяснил, что бухгалтер-экономист в последний раз добросовестно удержала из моей зарплаты нужную сумму, но вот «загнала» ее по ошибке на другой счет! — Вы уж тут разберитесь, пожалуйста! А то ведь про меня уже слава пошла, что я — «алиментщик»! — упрекнул я бухгалтера.
Я не стал говорить, что, помимо подпорченного имиджа, одного этого факта с лихвой могло хватить, чтобы мне отказали в загранпоездке, которой я добивался с таким трудом. Но к счастью, через неделю моей семье все-таки дали добро. Перед этим случился еще один разговор с Володькой: — Знаешь, дамы наши сейчас судачат о том, что ты повел себя как честный мужчина: долг свой по алиментам сразу же без истерики признал и погасил — прямо «настоящий полковник»! — рассмеялся он и, хлопнув меня по плечу, побежал дальше.
С той самой поры я твердо решил, что с кредитами больше связываться не буду.