Читайте отзывы о Апокалипсис вчера. Дневник кругосветного...

C этой книги я познакомилась со Стогоффым, поскольку раньше почему-то обходила стороной яркие обложки со стилизованным широким шрифтом. А тут банально дали почитать, рекомендовали.Впечатление от атмосферы книги была неоднозначная. С одной стороны, довольно простой журналистский язык, короткие фразы, ясные мысли. С другой стороны, наваливается глыба той темы, которую автор выбрал. Четко рисуется образ автора-путешественника, брутального персонажа, свободного от предрассудков, не такого как все.Прошмыгнула я книгу довольно быстро, за несколько дней в транспорте. И, как ни странно, не возникло раздражения. Конечно, главная мысль автора (он же лирический герой) - мы все умрем - повторяется с упорством отбойного молотка не единожды, конечно, ему можно было бы глубже взглянуть на те миры, которые он посещал на своем маршруте.Однако же основная причина моей увлеченности этой книгой стало, наверное то, что размышление Стогоффа совпало с той кашей, что возникла и накапливалась у меня в голове с тех пор, как я стала интересоваться миром, бывшим до меня – утраченными цивилизациями, забытыми народами, рухнувшими культурами, археологическими открытиями и проч. Мы все умрем, потому что это закон жизни, человеческое счастье может стягиваться только в точку существования здесь, в реальных городах, среди таких же людей. Человеку везет только во времени рождения – ведь он может появиться на свет во времена расцвета его цивилизации, а может, как мы, в период ее угасания. Человек ведь прочно связан с местом своего рождения, существования. Он чувствует, как под ногами шатается земля, раздираемая смертью, как агония сжимает привычный ему мир, а ведь когда исчезнет этот мир, человек останется в пустыне.Пустыня устраивает как местообитание только ядовитых змей да пауков, а человеческому разуму не хватает воздуха. Он сопротивляется, вытаскивает себя из небытия времени и пространства, окружает памятниками, борется изо всех сил, но ведь масштабы борьбы несоизмеримы. И единственное, пожалуй, что он может сделать – попытаться представить...