1.Натуральная школа и роман "Обыкновенная история". Черты физиологического очерка в романе (примеры).
Натуральная школа 30-40-х годов XIX столетия - реалистическое литературное направление. А.Г. Цейтлин в одной из своих ранних работ образно выразился: «Натуральная школа - огромный горн, где выковывается будущий реалистический стиль Тургенева, Гончарова и Островского»[1]. Впервые этот термин применил Ф.В. Булгарин 26 января 1846 г. в «Северной пчеле» (№22), анализируя в критическом фельетоне «Петербургский сборник». Белинский обратил внимание на этот термин и придал ему позитивный смысл: «натуральная школа - значит естественная, правдивая, стремящаяся к изображению жизни без прикрас»[2]. Физиологический очерк стал определяющим жанром натуральной школы. Жанровые черты: детальность, подробное описание объекта, его личностных качеств, стремление исследовать героя либо отдельное явление художественными средствами. Физиологи-очеркисты деятельно борются с мечтательностью романтизма - они осмеивают ее, это проявляется в «Обыкновенной истории»А.И. Гончарова, «Бедных людях» Ф.М. Достоевского, в критических высказываниях В.Г. Белинского, И.С. Тургенева и т.д.
Если говорить о романе «Обыкновенная история», в нем черты физиологического очерка таковы: характерное противостояние деревня Грачи - город Петербург, определенные типы героев: разочаровавшийся романтик Александр Адуев, вначале «белокурый молодой человек, в цвете лет, здоровья и сил» и его антипод - прагматичный дядя Петр Адуев, живописное описание природы, бытовых деталей, которые присутствуют в жизни каждого человека.
2. Столкновение романтического и неромантического в романе Гончарова «Обыкновенная история». Романтические «маски» Александра Адуева в столкновении с реальной действительностью. Критика романтического сознания (привести примеры, проанализировать специфику романтизма Александра в разные периоды его жизни, образы возлюбленных героя).
3. Образ Петра Адуева. Позиция рационализма и практицизма в романе. Проблема «золотой середины» в романе. Есть ли герой и героиня « Значение эпилога романа.
Позиция практицизма в романе выражена через образ дяди, Петра Адуева. Золотой середины в произведении нет. Лизавета Александровна, жена Адуева-старшего, «..была свидетельницею двух страшных крайностей — в племяннике и муже. Один восторжен до сумасбродства, другой — ледян до ожесточения».[6] Таким образом, в романе есть два героя, поначалу - антипода. Клочевая героиня -Наденька, затем она «превращается» в Ольгу в произведении «Обломов».
Значение эпилога в романе, по мнению исследователя, таково: «Роман построен так, что развитие одного образа все время совершается при статически-неподвижном “контрапункте” другого образа (результата предшествующего развития), совершается до тех пор, пока цикл не окончится, т. е. судьба племянника не совпадет — на новом уровне — с судьбой дяди»[7]. Другими словами, Петр Иванович на протяжении всего романа застыл в своем прагматизме, потому что уже пережил все то, что Александру только предстоит. После герои меняются ролями: Александр, достигший среднего возраста, становится неподвижной в плане эмоций фигурой, а Петр Иванович обретает некую динамичность и чувствительность - свойства, ранее присущие племяннику.
Предметная образность романа и ее роль в разоблачении «романтического комплекса» (примеры).
5. Ирония и юмор в «Обыкновенной истории». Роль пушкинских реминисценций, элементы гоголевской образности и стилистики (примеры).
Предметы в «Обыкновенной истории» прежде всего выражают настроение героев:деревня Грачи, лето, помещица Анна Павловна. В доме с самого утра царит суматоха, причина которой - отъезд единственного сына помещицы, Александра Федорыча Адуева, в Петербург. Вместе с ним едет камердинер Евсей, который в данную минуту прощается с родной ему ключницей Аграфеной: «Она в тот день с ожесточением разлила чай. Кофе у нее перекипел, сливки подгорели, чашки валились из рук. Она не поставит подноса на стол, а брякнет; не отворит шкафа и двери, а хлопнет»[8].
Гончаров внимателен к деталям, как и Гоголь. При том у Александра Адуева вещи часто связаны с какой-то нелепицей. Так, разговаривая с дядей, он «наделал две глупости: перемял прическу и закапал письмо»[9]. Но этим все не заканчивается, ведь чувства переполняют героя, следом за этим он начал оттирать то место письма, куда капнули чернила, протирает «скважину»; стол от трения начинает шататься, и вот уже бюстик, из итальянского алебастра, стоящий на этажерке, летит на пол.
Момент, который также представляется значимым при анализе художественной детали, как носителе внутреннего состояния героя: Александр, находясь в доме Наденьки, тревожится о том, что не успел поговорить с ней наедине, вынужден развлекать ее мать, пока его возлюбленная сидит на улице в беседке. Гончаров вновь прибегает не к прямому представлению читателю внутреннего состояния персонажа, лишь вскользь говорится, что он беспокойно себя чувствует – чувства отражены в его действиях, а действия напрямую связаны с предметами, находящимися в комнате: то он подойдет к окну, заглянет во двор, следом подходит к фортепиано, берет несколько нот с пюпитра, нюхает два цветка, подходит к попугаю, будит его и, наконец, находясь у двери, выскальзывает наружу. В сцене прощания с Юлией Татеевой герой волнуется и барабанит пальцами по стеклу. В эпизоде с Лизой мост колеблется, как символ крушения их чувств. Истинно романтический герой не может быть нелепым, в том и разоблачение.
Сюжетная схема «Обыкновенной истории» повторяет схемы пушкинских произведений, она во многом ориентирована на «Евгения Онегина». Лизавета Ивановна Адуева, как Маша Миронова -объединяющий персонаж, относится к дяде и племяннику.Вся духовная эволюция Адуева сопровождается ссылками на Пушкина, цитированием его стихов. Так, в Петербурге «Александр добрался до Адмиралтейской площади и остолбенел. Он с час простоял перед Медным всадником, но не с горьким упреком в душе, как бедный Евгений, а с восторженной думой»[10]. Тем, что памятник Фальконе Петру назван Медным всадником, Гончаров сразу дает понять о знакомстве Александра с творчеством Пушкина. На своего дядю Александр тоже смотрит «через Пушкина». В письме к своему другу Поспелову он так характеризует Петра Ивановича: «Я иногда вижу в нем как будто пушкинского демона… Не верит он любви и проч., говорит, что счастья нет, что его никто не обещал, а что есть просто жизнь…» Имеется в виду пушкинское стихотворение «Демон». Как и лирический герой «Демона», младший Адуев переживает время, когда ему «новы все впечатленья бытия — и взоры дев, и шум дубровы, и ночью пенье соловья». Ему также волнуют кровь «свобода, слава и любовь». Дядя же его, как и пушкинский демон, «вливает в душу хладный яд», «зовет прекрасное мечтою», «не верит… любви, свободе», «на жизнь насмешливо глядит»… О жизненной концепции Петра Ивановича его племянник отзывается строками из Пушкина: «Это какая-то деревянная жизнь!… прозябание, а не жизнь! Прозябать без вдохновенья, без слез, без жизни, без любви…» В порыве ревности к графу Адуев снова цитирует Пушкина, на этот раз — «Евгения Онегина»: «Не попущу, чтоб развратитель // Огнем и вздохов и похвала // Младое сердце искушал…» и т. д. Разочарование в людях, в любви — это новый этап духовной эволюции героя. И здесь снова Адуев находит «соответствующую» цитату из стихотворения Пушкина «Полководец»: «…О люди, люди! Жалкий род, достойный слез и смеха!» Излагая тетушке свои представления о любви, Александр вспоминает (правда, неточно) строки из «Евгения Онегина»:С ней обрели б уста мои Язык Петрарки и любви…
Вскоре герой переживает новый душевный кризис. Его гложет непонятная тоска. «Я пережил свои страданья, Я разлюбил свои мечты…» — твердил он беспрестанно. Он говорит, что теперь его «преследует черный демон». Александр приходит, наконец, к тому, что начинает презирать жизнь, с ее пустотой и ничтожеством: «Кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей», — цитирует он Пушкина. Уезжая из Петербурга, где завершился весь цикл его душевного развития, он говорит словами поэта: «Прощай, прощай, город, Где я страдал, где я любил, Где сердце я похоронил.… Он прочел стихотворение Пушкина: «Художник варвар кистью сонной». Предметный же и пушкинский образ напрасного бегства героя в провинцию - сломанный забор, который он видит по возвращении. Вместе с тем, Гончаров значительно расширяет проблематику в своем произведении.
[1] Кулешов В.И. История русской литературы XIX века. 70-80-е годы. - М., 2004. - С.30
[2] Белинский В.Г. Полное собрание сочинений в 13 т. - М., 1954. С.80.
[3] Гончаров И.А. Обыкновенная история / И.А. Гончаров. – М.: Худож. лит., 1975. –С.44-45
[4] Недзвецкий В.А. И.А. Гончаров – романист и художник / В.А. Недзвецкий. – М.: Изд- во МГУ, 1992. –С.30
[5] Гончаров И. А. Обыкновенная история. Екатеринбург: У-Фактория, 2002.- С.37,42
[6] Цит. по: Гончаров И. Полн. собр. соч. и писем: В 20 т. СПб.: Наука, 1997. - С.315
[7] Манн Ю. Философия и поэтика “натуральной школы” / Проблемы типологии русского реализма. М.: Наука, 1969. С. 250.
[8] Фарыно Е. Введение в литературоведение / Е. Фарыно. – Варшава.,1991. - С.27
Натуральная школа 30-40-х годов XIX столетия - реалистическое литературное направление. А.Г. Цейтлин в одной из своих ранних работ образно выразился: «Натуральная школа - огромный горн, где выковывается будущий реалистический стиль Тургенева, Гончарова и Островского»[1]. Впервые этот термин применил Ф.В. Булгарин 26 января 1846 г. в «Северной пчеле» (№22), анализируя в критическом фельетоне «Петербургский сборник». Белинский обратил внимание на этот термин и придал ему позитивный смысл: «натуральная школа - значит естественная, правдивая, стремящаяся к изображению жизни без прикрас»[2]. Физиологический очерк стал определяющим жанром натуральной школы. Жанровые черты: детальность, подробное описание объекта, его личностных качеств, стремление исследовать героя либо отдельное явление художественными средствами. Физиологи-очеркисты деятельно борются с мечтательностью романтизма - они осмеивают ее, это проявляется в «Обыкновенной истории»А.И. Гончарова, «Бедных людях» Ф.М. Достоевского, в критических высказываниях В.Г. Белинского, И.С. Тургенева и т.д.
Если говорить о романе «Обыкновенная история», в нем черты физиологического очерка таковы: характерное противостояние деревня Грачи - город Петербург, определенные типы героев: разочаровавшийся романтик Александр Адуев, вначале «белокурый молодой человек, в цвете лет, здоровья и сил» и его антипод - прагматичный дядя Петр Адуев, живописное описание природы, бытовых деталей, которые присутствуют в жизни каждого человека.
2. Столкновение романтического и неромантического в романе Гончарова «Обыкновенная история». Романтические «маски» Александра Адуева в столкновении с реальной действительностью. Критика романтического сознания (привести примеры, проанализировать специфику романтизма Александра в разные периоды его жизни, образы возлюбленных героя).
Александр Адуев бежит от традиционного уклада жизни в деревне, стремясь к современному Петербургу, думая, что идиллия случится сама собой. Герой мыслит, что в домах «отворят ему широкие объятия, не будут знать, как принять его, где посадить, как угостить … он, под конец, бросит все церемонии, расце- лует хозяина и хозяйку, станет говорить им ты … все подопью наливочки, может быть, за- поют хором… Куда! на него едва глядят … Хозяин пятится от объятий … его искусными на- меками стараются выпроводить… Все назаперти … А там … входи смело… Обнимаются целуются все, и встречный и поперечный … живут рука в руку, душа в душу; родственник – так родственник: умрет за своего… эх, грустно!»[3]. Экзальтированного Александра, привыкшего бурно выражать свои чувства, удивляет сдержанность родного дядюшки: он с ужасом воспринимает желание племянника обняться. Адуев-младший - романтик, отрицающий прозу жизни, собственно, не знакомый с ней и не привыкший к действиям. Испытаниями для него выступают не героические, но обыденные обстоятельства. «Писатель погружает его в реальные, а не мечтательные отношения чиновничьей службы, журнальной литературы, родственных связей с дядюшкой и более всего – любви»[4]. Получается, «с самого начала жить одному, без няньки… надо уметь и чувствовать и думать, словом, жить одному»[5]. Рассуждая о любви, Александр Адуев говорит о том, что нельзя «сдергивать покрывала с священных тайн», вонзать «анатомический нож в самые тайные изгибы <...> сердца», предаваться «презренной пользе». Он высокопарен и далек от реальности, такова его маска романтического героя. Маска - потому что он не такой по сути. Исход отношений с Наденькой Александр воспринимает как трагедию, клянет ее и соперника-графа, готов умереть от отчаяния. Но ничего конкретно не меняет.Спустя год «истинная печаль прошла», но герою «было жаль расстаться с нею». Гончаров с тонкой иронией отметил: «Ему как-то нравилось играть роль страдальца. Он был тих, важен, туманен, как человек, выдержавший, по его словам, удар судьбы». Любовь к Юлии Тафеевой, поверхностной и ревнивой вдове, с которой его свел дядюшка, становится скукой, тяготящей привычкой: «Они продолжали систематически упиваться блаженством». В этих отношениях на страницах романа все чаще повторяются слова «зевнул», «зевая». В интриге с Лизой. Здесь уже не говорится о «вечной любви», а есть в воображении героя «стройная талия», «ножка», «роскошные плечи», «локон», то есть - влечение. Лиза считает его несчастным роковым соблазнителем, но отец девушки прогоняет Адуева, тот впадает в патетику в трагикомической сцене на мосту, а потом спокойно удит рыбу с приятелем. Лиза с отцом уходят. Сонечка же, которую герой якобы любил, находясь в деревне -всего лишь призрачный образ из той жизни.
3. Образ Петра Адуева. Позиция рационализма и практицизма в романе. Проблема «золотой середины» в романе. Есть ли герой и героиня « Значение эпилога романа.
Позиция практицизма в романе выражена через образ дяди, Петра Адуева. Золотой середины в произведении нет. Лизавета Александровна, жена Адуева-старшего, «..была свидетельницею двух страшных крайностей — в племяннике и муже. Один восторжен до сумасбродства, другой — ледян до ожесточения».[6] Таким образом, в романе есть два героя, поначалу - антипода. Клочевая героиня -Наденька, затем она «превращается» в Ольгу в произведении «Обломов».
Значение эпилога в романе, по мнению исследователя, таково: «Роман построен так, что развитие одного образа все время совершается при статически-неподвижном “контрапункте” другого образа (результата предшествующего развития), совершается до тех пор, пока цикл не окончится, т. е. судьба племянника не совпадет — на новом уровне — с судьбой дяди»[7]. Другими словами, Петр Иванович на протяжении всего романа застыл в своем прагматизме, потому что уже пережил все то, что Александру только предстоит. После герои меняются ролями: Александр, достигший среднего возраста, становится неподвижной в плане эмоций фигурой, а Петр Иванович обретает некую динамичность и чувствительность - свойства, ранее присущие племяннику.
5. Ирония и юмор в «Обыкновенной истории». Роль пушкинских реминисценций, элементы гоголевской образности и стилистики (примеры).
Предметы в «Обыкновенной истории» прежде всего выражают настроение героев:деревня Грачи, лето, помещица Анна Павловна. В доме с самого утра царит суматоха, причина которой - отъезд единственного сына помещицы, Александра Федорыча Адуева, в Петербург. Вместе с ним едет камердинер Евсей, который в данную минуту прощается с родной ему ключницей Аграфеной: «Она в тот день с ожесточением разлила чай. Кофе у нее перекипел, сливки подгорели, чашки валились из рук. Она не поставит подноса на стол, а брякнет; не отворит шкафа и двери, а хлопнет»[8].
Гончаров внимателен к деталям, как и Гоголь. При том у Александра Адуева вещи часто связаны с какой-то нелепицей. Так, разговаривая с дядей, он «наделал две глупости: перемял прическу и закапал письмо»[9]. Но этим все не заканчивается, ведь чувства переполняют героя, следом за этим он начал оттирать то место письма, куда капнули чернила, протирает «скважину»; стол от трения начинает шататься, и вот уже бюстик, из итальянского алебастра, стоящий на этажерке, летит на пол.
Момент, который также представляется значимым при анализе художественной детали, как носителе внутреннего состояния героя: Александр, находясь в доме Наденьки, тревожится о том, что не успел поговорить с ней наедине, вынужден развлекать ее мать, пока его возлюбленная сидит на улице в беседке. Гончаров вновь прибегает не к прямому представлению читателю внутреннего состояния персонажа, лишь вскользь говорится, что он беспокойно себя чувствует – чувства отражены в его действиях, а действия напрямую связаны с предметами, находящимися в комнате: то он подойдет к окну, заглянет во двор, следом подходит к фортепиано, берет несколько нот с пюпитра, нюхает два цветка, подходит к попугаю, будит его и, наконец, находясь у двери, выскальзывает наружу. В сцене прощания с Юлией Татеевой герой волнуется и барабанит пальцами по стеклу. В эпизоде с Лизой мост колеблется, как символ крушения их чувств. Истинно романтический герой не может быть нелепым, в том и разоблачение.
Сюжетная схема «Обыкновенной истории» повторяет схемы пушкинских произведений, она во многом ориентирована на «Евгения Онегина». Лизавета Ивановна Адуева, как Маша Миронова -объединяющий персонаж, относится к дяде и племяннику.Вся духовная эволюция Адуева сопровождается ссылками на Пушкина, цитированием его стихов. Так, в Петербурге «Александр добрался до Адмиралтейской площади и остолбенел. Он с час простоял перед Медным всадником, но не с горьким упреком в душе, как бедный Евгений, а с восторженной думой»[10]. Тем, что памятник Фальконе Петру назван Медным всадником, Гончаров сразу дает понять о знакомстве Александра с творчеством Пушкина. На своего дядю Александр тоже смотрит «через Пушкина». В письме к своему другу Поспелову он так характеризует Петра Ивановича: «Я иногда вижу в нем как будто пушкинского демона… Не верит он любви и проч., говорит, что счастья нет, что его никто не обещал, а что есть просто жизнь…» Имеется в виду пушкинское стихотворение «Демон». Как и лирический герой «Демона», младший Адуев переживает время, когда ему «новы все впечатленья бытия — и взоры дев, и шум дубровы, и ночью пенье соловья». Ему также волнуют кровь «свобода, слава и любовь». Дядя же его, как и пушкинский демон, «вливает в душу хладный яд», «зовет прекрасное мечтою», «не верит… любви, свободе», «на жизнь насмешливо глядит»… О жизненной концепции Петра Ивановича его племянник отзывается строками из Пушкина: «Это какая-то деревянная жизнь!… прозябание, а не жизнь! Прозябать без вдохновенья, без слез, без жизни, без любви…» В порыве ревности к графу Адуев снова цитирует Пушкина, на этот раз — «Евгения Онегина»: «Не попущу, чтоб развратитель // Огнем и вздохов и похвала // Младое сердце искушал…» и т. д. Разочарование в людях, в любви — это новый этап духовной эволюции героя. И здесь снова Адуев находит «соответствующую» цитату из стихотворения Пушкина «Полководец»: «…О люди, люди! Жалкий род, достойный слез и смеха!» Излагая тетушке свои представления о любви, Александр вспоминает (правда, неточно) строки из «Евгения Онегина»:С ней обрели б уста мои Язык Петрарки и любви…
Вскоре герой переживает новый душевный кризис. Его гложет непонятная тоска. «Я пережил свои страданья, Я разлюбил свои мечты…» — твердил он беспрестанно. Он говорит, что теперь его «преследует черный демон». Александр приходит, наконец, к тому, что начинает презирать жизнь, с ее пустотой и ничтожеством: «Кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей», — цитирует он Пушкина. Уезжая из Петербурга, где завершился весь цикл его душевного развития, он говорит словами поэта: «Прощай, прощай, город, Где я страдал, где я любил, Где сердце я похоронил.… Он прочел стихотворение Пушкина: «Художник варвар кистью сонной». Предметный же и пушкинский образ напрасного бегства героя в провинцию - сломанный забор, который он видит по возвращении. Вместе с тем, Гончаров значительно расширяет проблематику в своем произведении.