Иметь свою жилплощадь – хорошо, особенно отдельную квартиру. Коллега по работе, Жанна, длительное время снимала жилье, приобрести свою жилую площадь смогла только к сорока годам, двухкомнатную квартиру ей продали ее дальние родственники. О своей покупке она сразу поделись с коллегами, все были за нее рады.
Но через несколько дней, Жанна пришла на работу в слезах, и рассказала, что радость ее, была недолгой. В квартире оказалось прописана женщина, которая объявилась через несколько дней, после оформления документов, и не хочет покидать квартиру Жанны.
Эту женщину Жанна не знает, никогда не видела, очень наглая, не работает, жить ей негде, а то, что она не является собственницей квартиры – это ее мало волнует. Коллеги посоветовали Жанне немедленно обратиться к адвокату, что она и сделала. Эта история длится больше года, было несколько заседаний суда, и суд принимает решение не в пользу Жанны.
При покупке квартиры Жанна не обратила внимание на одну деталь в договоре на покупку, где было записано мелким шрифтом, что сохраняется право пользования жилым помещением за гражданкой……… Жанна сама подписывала договор и теперь остался один единственный вариант – это договариваться с этой женщиной.
Сережка был очень рад подарку, он колесил по улицам с утра до вечера. Я даже временно лишилась помощника по хозяйству, настолько мальчик увлекся велосипедом. И, конечно, с ним всегда был его друг Вова. Однако у ребенка не было велосипеда, и он просто наблюдал, как Сережа катается.
Однажды Сережка пришел поцарапанный, в порванной одежде. Я начала выяснять, в чем дело. Он говорить не хотел, но я смогла выяснить, что Вова попросил велосипед покататься, мой сын ему отказал, но парень начал драку, а так как Сережа больше Вовы, то он неплохо поколотил друга. Я отругала сына, ведь нельзя драться с друзьями.
А вечером пришла Лена. Я, как всегда, приветливо улыбнулась подруге, но женщина начала с оскорблений и крика. По ее словам выходило, что мой сын сам напал на ее ребенка, сильно избил, да еще кичился богатством. Все мои попытки хоть что-то объяснить пресекались криком Ленки. В итоге я тоже разозлилась, и мы сильно поругались, ведь бывшая подруга начала кричать во всеуслышание такие вещи, о которых не стоило говорить. Она припомнила все сплетни, которыми я с ней доверительно делилась в наши теплые вечера. При этом возле нас уже собралась немаленькая толпа, среди которой я видела лица тех, о ком самозабвенно сплетничала с соседкой.
Ругань наша ничем не кончилась, Елена меня обозвала всякими неприятными словами и ушла. На следующий день я заметила, как отношение людей в поселке ко мне резко изменилось. В магазине продавец тетя Вера впервые за 30 лет не ответила на мое приветствие, товары она чуть ли не швырнула в меня, соседки на улице не здоровались и даже не оборачивались на приветствие.
Дома я обнаружила расстроенного Сережку. Местные дети на него накинулись и побили с криками, что его мама сплетница и скандалистка, пытались отнять велосипед, но техника не пострадала.
Мне было неприятно и обидно видеть все, что происходит. В чем я виновата? В том, что дружила не с тем человеком и слишком доверилась? Или в том, что могу своему ребенку купить велосипед, а она нет?
Так прошло две недели. Люди по-прежнему не хотели со мной говорить, я стала часто видеть Лену, которая что-то нашептывала женщинам деревни, показывая рукой в мою сторону.
Это продолжалось целое лето. Сережа перестал выходить гулять, и все время помогал мне по хозяйству. Пастух отказывался брать моих коров, мы с Сергеем пасли их сами по очереди. Но однажды все изменилось.
Елена оказалась скандальной женщиной, и она поссорилась с одной из своих новых подруг, по привычке рассказывая все сведения, которые узнала от этой женщины. Я присутствовала при этом скандале. Обиженная подруга не стала молча терпеть поведение Елены, и надавала ей хороших тумаков. На следующий день женщина забрала своих детей и исчезла из нашей жизни.
В деревне все постепенно начали общаться со мной, понимая, что сплетничают все и не со зла. Первой со мной подружилась как раз та Наташа, которая поссорилась с Еленой. Но я больше никого так близко к себе не подпускала, сохраняя вежливый нейтралитет со всеми жителями.
